Байгильдин И.З., Хабибуллин В.Ф.
Особь и популяция – стратегия жизни: Сб. мат-лов IX Всероссийского популяционного семинара. Уфа: Вилли Окслер, 2006. Ч.2. – С. 19-20.

Фенетические исследования позволяют выявить микроэволюционные процессы, происходящие в природных популяциях, их направление, определить абиотические и биотические факторы, воздействующие на отдельных особей популяции. (Яблоков, 1980).
Объектом нашего изучения является озерная лягушка Rana ridibunda Pall. – пластичный, антропогенно-толерантный вид с широким ареалом (Кузмин, 1999).
Материал собран летом 2004-2005 годов в пяти точках Мелеузовского района Республики Башкортостан. Места отлова (мелкие озера площадью 0,1 – 100га) удалены друг от друга на расстояние от 5 до 45 км, что позволяет рассматривать выборки как отдельные популяции. Объем каждой выборки составил 20 особей. Обрабатывались (по Шляхтину, Голиковой, 1986) два типа фенов дорсальной стороны: S – Striata (полосатость) и M – Maculata (пятнистость). По совокупности фенов S и M выделяли фенокомплексы.
Выявлено три вариации фена S: S1 (полоса длинная), S3 (полоса прерывистая), S6 (полоса отсутствует); также три вариации фена М: М1 (пятна крупные с ровным контуром), М2 (пятна крупные с неровным контуром), М3 (пятна мелкие).
В исследованных популяциях выявлено девять фенокомплексов. Самыми распространенными фенокомплексами оказался фенокомплекс №5 (крупная пятна неправильной формы и длинная сплошная полоса) – 30%, фенокомплекс №2 (с многочисленными мелкими пятнами) – 25%. Самыми редкими оказались фенокомплекс №1 (с наличием прерывистой продольной полосы, крупных пятен неправильной формы и многочисленных мелких пятен), фенокомплекс №9 (с прерывистой продольной полосой, крупными пятнами правильной формы) – по 0,9%.
Относительно невысокое разнообразие обнаруженных вариаций фенов может быть объяснено небольшим объемом выборок и относительной однородностью исследованных биотопов.
Известно (Вершинин, 2002), что частота проявления фена Striata выше в антропогенно трансформированных территориях. Наш материал собран в антропогенно ненарушенной зоне, чем и можно объяснить преобладание бесполосых особей (вариация S6) в исследованных популяциях.

Хабибуллин В.Ф.
 Биологические науки Казахстана, 2005. – №1. – С.123-125.

Изменчивость меристических признаков (как од-ного из факторов биоразнообразия) чешуйчатого покрова пресмыкающихся широко применяется в качестве одной из характеристик внутрипопуляционной изменчивости при изучении различных вопросов систематики, экологии и эволюции рептилий.
В данной работе рассмотрены особенности некоторых элементов щиткования обыкновенного ужа Natrix natrix (L., 1758). Материал собран в 1998-1999гг. в Дюртюлинском, Кушнаренковском и Уфимском районах Республики Башкортостан.
У всех особей отмечали число, особенности рас-положения и форму следующих элементов фолидоза: число верхнегубных (Lab.) и височных (Temp.) щитков отдельно на правой и левой стороне головы, а также некоторые «аномальные» случаи формирова-ния брюшных (Ventr.) и подхвостовых (S.cd.) щитков.
У всех исследованных на признак Lab. особей обыкновенного ужа (n=44) верхнегубных щитков оказалось семь (лишь у одного экземпляра на левой стороне головы между 5-м и 6-м верхнегубными щитками в верхней части была «вставка» (под «вставкой» мы понимаем небольшой дополнительный щиток, по размерам значительно, примерно в два раза, уступающий окружающим его щиткам).
Мы проанализировали число и расположение височных щитков Temp. на правой и левой сторонах головы у 36-ти экземпляров N.natrix (табл.). В числи-теле показано число височных щитков в первом ряду + во втором ряду на правой стороне головы; в знаме-нателе – то же на левой стороне.
В «норме» височные щитки располагаются так: один крупный щиток в первом ряду плюс два щитка поменьше во втором ряду (1+2/1+2). Норма наблюдалась только 36,1% исследованных особей, различного рода отклонения имели 63,89% экземпляров, в т.ч. на обеих сторонах головы 27,78%, только на одной стороне – 36,1% только на правой – 47,72%, только на левой – 44,94%.
Коэффициент вариации Cv по признаку Temp. на правой стороне составил 18,38%, в том числе по 1-му ряду 1,63%, по 2-му ряду 35,13%; на левой стороне – 17,40%, в том числе по 1-му ряду 1,63%, по 2-му 33,16%. Изменчивость по второму ряду на правой стороне несколько больше, чем на левой (Cv 35,13% против 33,16%), хотя различия недостоверны (P>0,05).
Симметрично (независимо – «норма» или откло-нение: подсчитывались все симметричные варианты – 1+2/1+2; 1+3/1+3; 2+2/2+2 и т.д.) Temp. располага-лись у 61,11 % проанализированных особей; откло-нения (отдельно правая и левая стороны) – у 45,83 % исследованных особей.
Из таблицы 1 видно, что число Temp. в 1-м ряду всегда одинаково как на правой, так и на левой сторонах головы (т.е. число височных щитков может быть 1 или два, но всегда одинаково справа и слева).
Очень замечательный случай – срастание всех (!) височных щитков (на правой стороне головы) – мы обнаружили у экз. № 41. Образовавшийся при этом большой щиток (занимающий место трех нормальных щитков) имеет небольшой «надрез». Возможно, что эта не доведенная до конца «попытка» нормаль-ной закладки щитков проявилась вследствие разбалансированности начальных этапов индивидуального развития животного [1].
Таким образом, можно отметить значительную вариабельность щиткования по признаку Temp., особенно на фоне «стабильного» признака Lab.
Нормальное расположение брюшных (цельные) и подхвостовых (парные) щитков в некоторых случаях также может быть нарушено: например, у одного экземпляра срослась одна (первая) пара подхвостовых щитков; у другого экземпляра срослись три рядом лежащие пары – с третьей по пятую. Первый – третий брюшные щитки могут быть раздвоены (у трех экземпляров), либо сбоку между двумя сосед-ними брюшными щитками имеется дополнительный маленький щиток – «вставка» (у одного экземпляра); также мы наблюдали случай раздвоения последнего брюшного щитка (у одного экземпляра). Видимо, эти признаки наследственно закреплены не столь жестко, как, например, признак Sq. – число щитков вокруг середины туловища.
Отметим также интересный факт – наличие про-дольного разрыва нижней части хвоста на некотором расстоянии от анального щитка (например, у экз. № 5 – на уровне щитков №№ 40-53 включительно) у особей, раздавленных автотранспортом на дорогах (при этом повреждено туловище, но на хвост).

Литература
1. Захаров В.М. Асимметрия животных. – М.: Нау-ка, 1987. – 216 с.

Таблица. Височные щитки (Temp.) у обыкновенного ужа (n=36) из Башкирии

НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЩИТКОВАНИЯ ОБЫКНОВЕННОГО УЖА NATRIX NATRIX (L., 1758)
Хабибуллин В.Ф.
Рассмотрены особенности щиткования Lab., Temp. а также некоторые «аномальные» случаи формирования Ventr. и S.cd. у обыкновенного ужа. Выявлена значительная вариабельность щиткования по признаку Temp., особенно на фоне относительно стабильного признака Lab. «Нормальное» щиткование Temp. (1+2/1+2) наблюдалась только 36,1% исследованных особей, причем коэффициент вариации Cv по этому признаку составил 18,38% на правой стороне против 17,40% на левой стороне. Отмечены случаи «нестандартного» щиткования: срастания мелких щитков, появление «вставок» и надрезов.

SOME FEATURES OF PHOLIDOSIS IN THE GRASS SNAKE NATRIX NATRIX (L., 1758)
Khabibullin V.F.
Some features of pholidosis in the grass snake were investigated: Temp., Lab., as well as some anomalities of Ventr. and S.cd scutes. The “standard” Temp. appearence (1+2/1+2) was found only in 36,1% of specimen examined; the varia-tion of Temp was much greater than that of Lab. The coefficient of variation was 18,38% on the right side and 17,40% on the right side of the head. Some abnormal cases of pholidosis were registered in all scutes: insertions, merging, distortions etc.

Хабибуллин А.Ф., Степанова Р.К., Хабибуллин В.Ф.
Вестник ТГУ, 2004. – № 11. – С.92.

Божьи коровки по трофической специализации преимущественно яв-ляются хищниками и играют существенную роль как регуляторы числен-ности многих опасных вредителей сельского и лесного хозяйства. Поэтому изучение кокцинеллид представляет как теоретический, так и практический интерес: они неразрывно связаны.
Семейство жуков божьих коровок (Coleoptera, Coccinellidae) в условиях Башкирии изучено еще очень слабо. Сведения об отдельных видах божьих коровок встречаются в единичных работах общего плана [1] и о вредителях растений и их врагах [2]. В настоящее время известна только одна специ-альная публикация, содержащая материалы по фауне (обнаружено 26 видов) и биотопическоем распределении кокцинеллид Предуралья Башкирии [3].
Написаны дипломные работы на кафедре зоологии БашГУ: Борисова В.П. 1980 “Кокцинеллиды (Coleoptera, Coccinellidae) в условиях Чекмагушевского района Башкирии”, Степанова Н.Д., 1982 “Эколого-фаунистические исследования кокцинеллид (Coleoptera, Coccinellidae) Башкирии” (правильность определения проверена сотрудниками Зоологического института (С-Путербург), Бодрова Г.П., 1984 “К экологии кокцинеллид агробиоценозов Кармаскалинского района”, Хабибуллин А.Ф., 2002 “К характеристике кокцинеллид Республики Башкортостан”.
Перед нами стояла задача обобщить имеющиеся сведения и расширить наши знания о видовом составе кокцинеллид на территории Республики Башкортостан.
В 1999-2004 гг. мы провели дополнительные сборы жуков-коровок в Предуралье Башкирии, а также сделали ревизию коллекционных материалов научно-учебного музея Башкирского государственного университета и зоологического музея Башкирского государственного педагогического университета (г. Уфа). В результате в настоящее время на территории Республики Башкортостан фауна кокцинеллид, по нашим данным, представлена 37 видами. Для сравнения – в соседних с Башкортостаном Челябинской области известно 45 видов [4], Оренбургской области – 31 вид [5], а общий список видового состава кокцинеллид Урала доведен до 72 видов, относящихся к 35 родам [6]. В основном фауна однотипная, типичная для Европейской части бывшего Советского Союза [7], с небольшими добавлениями.
Список явно неполный, так как нет пока данных о нескольких обычных для региона видов; слабо изучены архаичные виды; практически не изучены мелкие жуки из рода Scymnus. В ходе дальнейших работ фаунистический список кокцинеллид республики, несомненно, будет дополнен.
Фаунистика является основой, начальным этапом изучения животного мира, и пока в этой области имеются пробелы, говорить о более глубоких исследованиях (экологических, эволюционных) преждевременно. К сожалению, разрозненность данных по географическому распространению, морфологии, изменчивости и экологии; недостаток фундаментальных отечественных сводок вносит дополнительные трудности в изучение этой интересной группы насекомых.

Литература

1. Яфаева З.Ш., Ханисламов М.Г. Полезные насекомые // Животный мир Башкирии. – Уфа: Баш. книж. изд-во, 1977.- С. 213-229.
2. Зей-Нечаева А.Н. Энтомофауна шиповника в искусственных биогео-ценозах г. Уфы // Фауна и экология животных УАССР и прилегающих районов: сб. статей. – Ижевск, 1984. – С. 103-108.
3. Степанова Р.К., Гирфанова Л.Н., Степанова Н.Д. К эколо-го-фаунистической характеристике кокцинеллид (Coleoptera, Coccinellidae) Башкирского Южного Урала // Фауна и экология насе-комых Южного Урала: информ. матер-лы ИЭРиЖ. – Свердловск, 1983. – С. 50.
4. Тюмасева З.И. Под медвяной росой. Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, 1991. 253 с.
5. Коблова Т.А. Кокцинеллиды в степных условиях Оренбургской об-ласти // Животный мир Южного Урала и Северного Прикаспия. Оренбург, 1984. С. 7-8.
6. Тюмасева З.И. Итоги и задачи изучения кокцинеллид Урала // Успехи энтомологии на Урале: сб. науч. тр. Екатеринбург, 1997. С. 63-66.
7. Определитель насекомых Европейской части СССР в пяти томах. / Под общей ред. Г.Я.Бей-Биенко. – Т. 2. – М. – Л.: Наука, 1965. – 668 с.

Кулагина Л.С., Хабибуллин В.Ф.
Биоразнообразие и биоресурсы Урала и сопредельных территорий. Материалы международной конференции – Оренбург, 2001. – С. 281-282.

В настоящее время интенсивно изучается взаимное влияние организмов различных уровней пищевых цепей. Питание рептилий в условиях Башкирского Предуралья характеризуется слабой степенью изученности. Таким образом, возникает необходимость в проведении исследовательских работ, направленных на установление характера и степени влияния консументов различных порядков друг на друга.
Цель настоящего исследования – выявление степени избирательности питания, ширины трофической ниши и информационной меры сходства трофических ниш внутри популяции прыткой ящерицы в условиях Альшеевского района республики Башкортостан.
Сбор объектов исследования проводился в конце июня 1999 года на пастбищном лугу в условиях перевыпаса. Всего изучено содержимое 20 желудков L. agilis. В желудках обнаружено 188 пищевых объектов, преимущественно насекомых относящихся к шести отрядам. Параллельно сбору материала по питанию ящериц из тех же биотопов среды были отобраны пробы беспозвоночных.
Для установления избирательности питания применялся индекс Джейкобса – D (Песенко, 1982). Показатель разнообразия пищи, или ширина пищевой ниши – B (по Colwell, Futujama, 1971) рассчитывался нами по компонентам пищи в сопоставимых таксонах. Информационная мера сходства (степень перекрывания трофических ниш) (Schoener, 1970; Hanski, 1979) определялась по качественному составу между рассматриваемыми половозрастными группами внутри изучаемой популяции L. agilis.
Анализ питания мы приводим в двух аспектах: в первом рассматривается общая для выборки избирательность питания и ширина трофической ниши; во втором выборка делится на группы по половозрастному составу.
Для целой выборки было установлено, что наиболее предпочитаемыми кормами являются представители следующих групп: класс Aranei (D=+0,892), личинки насекомых (D=+0,581) и отряд Coleoptera из класса Insecta (D=+0,454). Наименее предпочитаемыми кормами оказались чешуекрылые – Lepidoptera, индекс Джейкобса для этой группы кормов равен –1. Также, ящерицы избегают поедать представителей отряда Diptera (D=-0,582). С невысокой степенью избирательности L. agilis поедает корма из следующих отрядов класса насекомых: Orthoptera (D=-0,344), Homoptera (D=+0,155), Hemiptera (D=+0,262), Hymenoptera (D=-0,317).
Степень избирательности питания в половозрастных группах приведена в таблице.

Таблица.

Что касается ширины трофической ниши, то, в общем, для выборки она составляет 0,736. При рассмотрении возрастных групп выясняется, что показатель разнообразия пищи у взрослых особей немного выше (0,713), чем у молодых (0,701).
При анализе степени перекрывания трофических ниш в половозрастных группах выявлено достаточно высокое, но не абсолютное, перекрывание пищевых ниш у взрослых особей (между самцами и самками) С=0,824. В результате сравнения половозрелых и неполовозрелых особей обнаружено более низкое значение этого индекса C=0,774.

SOME ASPECTS OF NUTRITION OF SAND LIZARD (LACERTA AGILIS L.) AT THE SOUTH URALS Kulagina L.S., KhabibullinV.F.
The food preferences, trophic niche breadth and niche overlap has been studied in the sex-age structured intrapopulation group in sand lizard in the Alsheevsky district of the Republic of Bashkortostan.

Хабибуллин В. Ф.
// Экология, 2000. №1. С. 1. – С. 74-76

Рассмотрены различные аспекты регенерации хвоста у ящериц; проанализированы факторы, вызывающие отбрасывание хвоста и последствия его утраты для животного. Обсуждаются некоторые интересные особенности признака «регенерированный хвост» в зависимости от пола и возраста животных, характера антропогенной нагрузки и т.д.

Ряд видов пресмыкающихся обладает способностью отбрасывать хвост (tail loss) с его последующей частичной регенерацией (caudal, or tail autotomy). В естественных популяциях этих видов практически всегда присутствуют особи с аутотомированным (частично отброшенным) хвостом (АХ), доля которых варьирует в значительных пределах и зависит от ряда факторов.
Мы рассматривали этот вопрос на примере популяции прыткой ящерицы Lacerta agilis L. Материал собран в июне-июле 1997-1998 гг. в Предуралье Башкирии. Общее число исследованных животных составило 52 экземпляра: 11 самцов, 21 самка, 19 juv. (неполовозрелыми (juv.) считались животные с длиной тела до 60 мм и весом до 5,5 г). Доля особей с АХ составила 19,2%. В Европейской части бывшего СССР этот показатель для прыткой ящерицы варьирует от 4,5% (Александровский р-н Ставропольского края) до 39,0% в Крыму (Прыткая ящерица, 1976), для Tarentola mauritanica из Испании – 54,2% (José, Alfredo, 1993), для Agama stellio stellio из Греции – 29,71% (Loumbourdis, 1986). В нашей выборке для самцов доля особей с АХ составила 9,1%, для самок – 23,8%, для juv. – 21,1%. Меньший процент животных с АХ составили самцы, что, видимо, связано с их относительно большей подвижностью (реактивностью), позволяющей им успешнее избегать воздействия неблагоприятных факторов. Самые крупные особи имели неповрежденный хвост (НХ); можно предположить, что juv. с АХ растут медленнее и не достигают предельных размеров; имеют меньшую выживаемость по сравнению с juv. с НХ, т.е. признак «АХ» не накпливается в популяции в столь выраженной арифметической прогрессии, как можно было бы предположить, сравнивая встречаемость в популяции взрослых и неполовозрелых особей с АХ.
Некоторые гекконы из Австралии и Новой Зеландии имеют цепкий хвост с липким кончиком. Можно ожидать неравнозначность потери такого «специализированного» хвоста по сравнению с потерей «обычного» хвоста, однако частота аутотомии у гекконов, обладающих таким хвостом, достоверно не отличается от таковой у других гекконов (Bauer, Russell, 1992), тогда как у Agama stellio stellio, обитающей на скалах, где хвост играет важную роль в при лазании, процент животных с АХ относительно низок (Loumbourdis, 1986).
Мы сопоставили особей одного пола с одинаковой длиной тела (т.е. примерно одного возраста): 1-я группа (n=7) имела АХ, 2-я группа (n=13) обладала НХ. Каждая особь из 1-й группы сравнивалась с 2-3 соразмерными особями из 2-й группы. Оказалось, что длина регенерированного хвоста (РХ) животных из 1-й группы максимально составила лишь 79,9% от длины хвоста соответствующих животных из 2-й группы; видимо, длина РХ так и не достигает таковой неповрежденного.
У исследованных нами животных из природных популяций отрыв хвоста наблюдался на расстоянии 6-68 мм (в среднем 22,6 мм) от переднего края клоакальной щели (КЩ): самец – 68 мм, самки – 19,6 мм, juv. – 14,0 мм). Интересно рассмотреть отношение расстояния от точки отрыва хвоста до КЩ к длине тела животного, которое варьирует от 2,0% (отрыв хвоста произошел непосредственно у его основания) до 98,6% (у единственного «невезучего» самца отрыв хвоста произошел довольно далеко от его основания). В среднем для всех животных с АХ этот показатель составил 27,1%; для самок – 25,2%; для juv. – 28,9%. Видно, что у самок точка отрыва в среднем находится ближе к КЩ, чем у самцов и juv., что, видимо, определяется особенностями анатомического строения – наличия у самцов в хвостовом отделе гемипениса и сопроводительной мускулатуры (King, 1989).
Одним из основных факторов, определяющих долю особей с РХ в популяции – так называемый пресс, или давление хищников (Прыткая ящерица, 1976). Как правило, для большинства хищников рептилии являются «попутной» добычей, переход на потребление которой происходит лишь в «неурожайные» на основную добычу годы. Так, в Волжско-Камском крае число видов хищников, поедающих пресмыкающихся, колеблется от 5 для медянки обыкновенной до 64 для ящерицы прыткой; процент потребления – соответственно от 2,8 до 25,5%. (Гаранин, 1976). Из этих данных видно, что у прыткой ящерицы большое количество естественных врагов; среди них возрастает доля случайных, «неумелых» хищников, тогда как немногочисленные «специализированные» заурофаги (в нашем случае это, например, обыкновенная медянка Coronella austriaca L.), видимо, имеют более высокий процент успешных атак (сказывается специализация). Очевидно, что часть неудачных атак отразилась на жертвах (ящерицах) потерей хвоста (в эксперименте (Medel et al., 1988) все ящерицы, подвергнувшиеся нападению хищника, но сумевшие спастись, отбрасывали хвост), т.е. признак «АХ» рассматривается как показатель частоты атак, предпринимаемых «неэффективными» хищниками. Зачастую, однако, не удается обнаружить зависимости доли особей с РХ в популяции от их долей в рационе хищников. Так, при сравнении южных (большее видовое разнообразие и плотность хищников; растянутый сезон размножения ящериц, следовательно, более длительный период высокой активности – выше вероятность встречи с хищником) и северных популяций ящериц Австралии разности в частоте животных с РХ между этими популяциями не обнаружено (Hendricks, 1988). Предполагается, что у некоторых ящериц отбрасывание хвоста и, следовательно, доля особей с АХ в популяции зависит не столько от интенсивности давления хищников, сколько от внутривидовых антогонистических взаимодействий и особенностей экологии популяции (Jaksic, Busack, 1984; Brand, Völkl, 1988) – в популяциях с высокой плотностью населения доминирующие особи вытесняют молодых (слабых) животных в субоптимальные места обитания, где последние становятся более уязвимыми и подверженными влиянию неблагоприятных факторов.
У гекконов Phyllodactylus marmoratus при схватывании за кончик хвоста только 23% особей отбрасывали весь хвост (непосредственно у его основания), в то время как при нападении хищника все гекконы независимо от места укуса отбрасывают весь хвост целиком (Daniels, 1985а). По нашему предположению, ящерицы с точкой отрыва хвоста, отстоящей дальше от КЩ, вероятнее потеряли хвост не в результате нападения хищника, а по каким-либо другим причинам – логично предположить, что часть животных может (да и теряет) хвост в результате природных катаклизмов (наводнение, обвалы и осыпания грунта, пожары и т.д.). Нельзя списывать со счетов и воздействие антропогенных факторов. Ящерицы – самые распространенные и обычные пресмыкающиеся на Южном Урале и, как следствие, довольно часто попадаются на глаза людям. Любимое детское занятие – поймать и рассмотреть этих животных, дальнейшая судьба которых может складываться по-разному – обычно животное с любопытством и охами-вздохами осматривают, носят на груди как отличительный знак, показывают друг другу (хвастаются), реже – пробуют накормить; провоцируют (и с интересом наблюдают) реакцию домашних животных (кошек, собак) на «лобовую» встречу с ящерицами (66,7% таких контактов оборачивались для ящериц оторванными хвостами); возможны (в наших случаях не наблюдались – пресмыкающиеся успевали скрыться) и летальные исходы. Наблюдаются и случаи «пассивного вредительства» – чтобы как-то досадить скрывшемуся в укрытии животному (как же так – оно оказалось проворней (умнее?) нас) люди заталкивают в норки (и оставляют там) палки и другие длинные (зачастую – и острые) предметы, засыпают выходные отверстия норок (укрытий), заливают их водой и т.д. Все это в числе других факторов сказывается и на картине «АХ». Мы сравнивали животных, одновременно добытых из районов с различным уровнем антропогенного воздействия: первый участок (n=13) расположен рядом с базой отдыха, следовательно, часто посещается людьми, но выпас скота отсутствует; второй участок (n=20) – зона регулярного выпаса скота (присутствие людей ограничено); третий участок (n=17) – контрольный (выпас скота отсутствует; людьми практически не посещается). Все три участка приблизительно равны по площади и расположены в сходных биотопах. Доля животных с АХ составило соответственно 23,1; 25,0 и 11,8%. Видно, что наиболее высока доля животных с АХ на участке, подверженном регулярному выпасу скота, немногим меньше – на участке, регулярно посещаемом людьми.
Рептилии не очень охотно расстаются с хвостом – проблема выбора между сохранением хвоста как хранилища запасных веществ (так, у сцинков Eumeces хвост может составлять (Vitt, Cooper, 1986). 20% сухой массы животного и содержать до 50% жиров тела) и необходимостью избежать опасности. При отсутствии возможности скрыться рептилии пытаются спастись другими способами, демонстрируя агрессивно-оборонительное поведение: шипение, имитация укуса, извивание тела, расширение задней части головы и др. Как крайняя мера – отбрасывание хвоста. Так, для провоцирования аутотомии у Podaecis sicula необходимо приложить усилие в 500-780г (Bellairs, Bryant, 1985); отрыв хвоста происходит в результате энергичного вращения животного вокруг своей оси. В наших наблюдениях животные отбрасывали хвост при внезапном нападении на них (физический болевой контакт), удерживании животных (в т.ч. на весу) за хвост, т.е. процесс отбрасывания хвоста можно рассматривать не как произвольное усилие, а как рефлекторный акт (Терентьев, 1961).
Последствия утраты хвоста разнообразны (Fox et al., 1990): серьёзная рана на месте отрыва, энергетические затраты на её заживление и на восстановление хвоста, изменение социального статуса и др. Так, экспериментальное удаление хвоста у Uta stansburiana понижает статус как самцов, так и самок; искусственное его восстановление (приклеивание удаленной части, хранившейся в замороженном виде), восстанавливало статус самок, но не самцов; т.е. именно у самок Uta сильнее выражена роль хвоста как символа социального статуса (Fox et al., 1990). Потеря хвоста также существенно изменяет поведенческий стереотип пострадавшего животного. Например, у сцинков с АХ наблюдалась достоверно меньшая скорость и дистанция бегства от макета потенциального хищника, а также снижение общей активности; преобладала криптическая поведенческая стратегия (Formanowicz, 1990). Сцинки Sphrnomorphus quoyii с АХ бегают быстрее, но хуже плавают, увеличивается частота и уменьшается продолжительность ныряний по сравнению с животными, обладающими НХ (Daniels, 1985б). Очевидно, что животное с АХ будет скорее убегать, нежели нырять или уплывать, спасаясь от врага. В популяциях горных ящериц (Lacerta monticola) из Испании животные с АХ предпочитали использовать местообитания, где у них больше шансов избежать нападения хищников, но меньше доступных кормов, чем, видимо, и обусловлено значительное преобладание мух в рационе самцов с АХ (José, Alfredo, 1993).
Интересно было бы проверить способность ящериц к повторной аутотомии и рассмотреть особенности этого процесса. У некоторых видов гекконов (роды Ailuronyx, Geckolepis), в наружном слое кожи есть так называемые «зоны разрыва», по которым и происходит отрыв. У животных, однажды потерявших участок кожи, при регенерации восстановления «зоны разрыва» не происходит (Bauer, Russell, 1992), т.е. проявляется некоторая ограниченность регенерации. Восстановленная часть РХ ящериц не содержит позвонков и способностью к аутотомии не обладает (Терентьев, 1961). Повторная аутотомия возможна, по-видимому, лишь в неповрежденной части РХ, а наблюдаемые случаи множественности хвостов обусловлены частичным повреждением хвоста (хвостовых позвонков), не повлекшим, однако, за собой утраты части хвоста. В целом способность ящериц к аутотомии и особенности этого процесса в зависимости от пола и возраста, расстояния до КЩ, от места первого отрыва (в случае повторной аутотомии) и т.д. – достаточно интересный феномен, заслуживающий дальнейшего изучения.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Гаранин В.И. Амфибии и рептилии в питании позвоночных // Природные ресурсы Волжско-Камского края: Животный мир. Казань: Изд-во КГУ, 1976. Вып.4. С. 86-111.
Прыткая ящерица. Монографическое описание вида. М.: Наука, 1976. 376 с.
Терентьев П.В. Герпетология. М.: Высшая школа, 1961. 336 с.
Bauer A.M., Russell A.P. The evolutionary significance of regional integumentory loss in island geckos: A complement to caudal autotomy // Ethol. Ecol. and Evol.. 1992. V. 4. ¹ 4. P. 343-358.
Bauer A.M., Russell A.P. Caudal morphology and caudal autotomy in prehensile-tailed Carphodactyline geckos: Abstr. Annu. Meet. Amer. Soc. Zool. with Anim. Behav. Soc., Amer. Microsc. Soc., Can. Soc. Zool., Crustacean Soc., Int. Assoc. Astacol.. Vancouver, Dec. 26-30, 1992 // Amer. Zool.. 1992. V. 32. ¹ 5. P.138A.
Bellairs A.,d’A., Bryant S.V. Autotomy and regeneration in reptiles // Biol. Reptilia. V.15. New York e.a., 1985. P. 301-310.
Brand R., Völkl W. Tail break rate in the madeiran lizard (Podarcisdugesii) // Amphibia-Reptilia. 1988. V. 9. ¹ 3. P. 213-218.
Cooper W.E., Alfieri K.J. Caudal autotomy in the Eastern garter snake, Thamnophis s. sirtalis // Amphibia-Reptilia. 1993. V. 14. ¹ 1. P. 86-89.
Daniels C.B. Economy of autotomy as a lipid conserving mechanism: an hypothesis rejected for the gecko Phyllodactylus marmoratus // Copeia. 1985à. ¹ 2. P. 468-472.
Daniels C.B. The effect of tail autotomy on the exercise capacity of the water skink, Sphenomorphus quoyii // Copeia. 1985á. ¹ 4. P. 1047-1077.
Formanowicz D.R., Jr., Brodie E.D., Jr., Bradley P.J. Behavioural compensation for tail loss in the ground skink, Scincella lateralis // Anim. Behav.. 1990. V. 40. ¹ 4. P. 782-784.
Fox S.F., Heger N.A., Delay L.S. Social cost of tail loss in Uta Stansburiana: lizard tails as status-signalling badges // Anim. Behav.. 1990. V. 39. № 3. P. 549-554.
Hendricks F.S., Dixon J.R. Regenerated tail frequencies in populations of Cnemidophorus marmoratus (Reptilia: Teiidae) // Southwest. Natur.. 1988. V. 33. ¹ 1. P. 121-124.
Jaksic F.M., Busack S.D. Apparent inadequacy of tail-loss figures as astimates of predation upon lisards // Amphibia-Reptilia. 1984. V. 5. ¹ 2. P. 177-179.
José M., Alfredo S. Tail loss consequences on habitat use by Iberian rock lizard, Lacerta monticola // Oikos. 1992. V. 65. № 2. P. 328-333.
José M., Alfredo S. Tail loss and foraging tactics of the Iberian rock-lizard, Lacerta monticola // Oikos. 1993. V. 66. № 2. P. 318-324.
King R.B. Sexual dimorphism in snake tail length: sexual selection, natural selection, or morphological constraint? // Biol. J. Linn. Soc.. 1989. V. 38. № 2. P. 133-154.
Loumbourdis N.S. The tail of the lizard Agama stellio stellio: Energetics-significance and comments on its regeneration // Amphibia-Reptilia. 1986. V. 7. ¹ 2. P. 167-170.
Medel R.G., Jimenez J.F., Fox S.F., Jaksic F.M. Experimental evidence that high population frequencies of lizard tail autotomy indicate inefficient predation // Oikos. 1988. V. 53. № 3. P. 321-324.
Vitt L.J., Cooper W.E., Jr. Tail loss, tail color, and predator escape in Eumeces (Lacertidae: Scincidae):age-specific differences in costs and benefits // Can. J. Zool.. 1986. V. 64. ¹ 3. P. 583-592.

Валуев В.А.

// Материалы по флоре и фауне Республики Башкортостан. 2014. № 5. С. 55-71.

                                                                                  ВВЕДЕНИЕ
Что хотели авторы, приступая к работе над данным каталогом, неясно. Ведь только тогда может «работать» каталог, когда ясны границы территории, которую он призван охватить. В данном случае границы «страны Урал» не только размывчаты, но и вообще пока не определены. Приблизительное понятие о них встречаем лишь у А.А. Чибилёва (http://vetrodvig.ru/?p=816): «Основными ориентирами ..границы являются пересечение долины реки Уфы у ее слияния с Кизилом, ..с выходом на осевую часть хребта Уралтау до хребта Нажимтау, служащего водоразделом Урала и Волги».
Сами же авторы «Каталога ..» указывают лишь широты северной и южных границ, а о западных и восточных границах нет даже приблизительного упоминания, кроме «ширина изменяется от 50-60 км в северной части до 400 км – в южной».

АНАЛИЗ СОДЕРЖАНИЯ «Каталога …»
Авторы указывают (1), что: «В повидовых очерках приводятся минимальные сведения, изложенные по единому плану: распространение, … обилие» (стр. 7).
Здесь имеются два, как минимум, несоответствия. Во-первых, нет единого плана, т.к. у одних видов они указывают критерии численности (обычный, редкий и т.п.), у других нет (например, в очерках про крякву, перепела и т.д.); та же необязательность и в вопросах корма – в одних очерках об этом указывается, в других – нет (например, обыкновенная каменка и др.).
Во-вторых, что касается обилия: «обилие» – это количество особей вида на единице площади. Ни в одном очерке авторы не указывают этот показатель.
Авторы указывают (2), что: «При характеристике обилия использовались три категории: обычный вид, редкий вид, очень редкий вид».
Ни в одном очерке категории «очень редкий вид» мы не нашли. Зато в изобилии присутствуют такие понятия как «малочисленный», «немногочисленный» и «редчайший». Причём, авторы «Каталога..», пользуясь такими критериями, не объясняют: а) чем или какими показателями отличаются они от обычного и редкого вида; б) в каких цифровых границах находятся понятия «обычный», «достаточно обычный», «более обычный», «малочисленный», «редкий», «редчайший» и т.п.?
Как понимать такое выражение «Обычный, местами редкий вид» (болотная камышевка, например)? Ведь даже у многочисленного вида, на территории наиболее высокой его концентрации, существуют участки, где он редок.
Очень интересен подход авторов к понятию «очень редкий вид». По их мнению, чтобы узнать к какой категории принадлежит вид, следует обратиться к списку Красной книги МСОП (Каталог.., стр. 7). Если там вид указан, то он принадлежит к очень редкому виду. Хочется задать вопрос авторам, – каким же образом попадает вид в этот список? На каком основании и кто его туда вносит?
Что касается критерия «малочисленный вид» по мнению авторов «Каталога..»: «землеройки есть везде, но их может быть мало: трудно увидеть, сложно поймать. В этом случае удобнее говорить о малочисленности вида».
Удивительный подход к определению критерия. А если землероек много, но их «трудно увидеть, сложно поймать», тогда к какому критерию их отнести? Если принять такой подход за основу, то ночницу Наттерера легко увидеть и легко поймать, т.к. она отнесена авторами не к малочисленному, а к редкому виду. А что тогда говорить о бобре? По данным авторов это малочисленный вид Среднего и Северного Урала. Следует ли это понимать так, что на этой территории их «трудно увидеть, сложно поймать»? Как же понять и состояние численности красношейной поганки «обычный, но малочисленный»? Её тоже «трудно увидеть»?
Как понимать выражение «на Среднем Урале очень редка, на Южном более обычна» (малая белозубка, стр. 119)? Варианты возможных ответов:
1. Этот вид очень редок и на Южном Урале?
2. Этот вид редок на Южном Урале?
3. Этот вид на Среднем Урале обычен. Такое предположение выходит из того, что если вид на Южном Урале более обычен, значит на Среднем Урале он – обычен.
Вот над такими задачками авторы «Каталога …» призывают ломать головы пользователям.
Почему авторы не используют понятие «многочисленный вид»? Или таких видов на Урале нет? Если таких нет, то каким образом авторы это определили? На каких основаниях? По каким критериям?
Как можно, в одну категорию «обычный вид» поставить рябчика (стр. 59) и зяблика, как это сделали авторы? Причём, если учесть, что рябчик относится ими к видам, с которым возможны только единичные встречи (табл. 1), а зяблика только на территории Ю. Урала от 15 до 23 млн. особей (Захаров, 2006)?
Авторы указывают (3), что на Южном Урале рыб изучали в реках «Уфа, Белая, Большой Ик…». Как узнать пользователю каталога, о котором из двух рек под названием Большой Ик идёт речь? О том, который впадает в р. Урал или о том, который впадает в р. Ай? А ведь это немаловажно, т.к. эти реки принадлежат к разным бассейнам!

                                                                              АНАЛИЗ ОЧЕРКОВ
                                                                            Класс Рыбы
Непонятно, чем авторы руководствовались, когда исключили налима и вьюна из списка животных, населяющих Южный Урал? Ведь эти виды обитают почти во всех реках Башкирии (Животный мир Башкирии, 1977; Животный мир Башкортостана, 1995)!

                                                                           Класс Амфибии
Авторы считают, что травяная лягушка – обычный вид умеренных широт. Применительно к «Каталогу ..» можно понять, что этот вид обычен на данной широте Урала. Иначе, зачем было обращать внимание на эту широту?
Нам трудно согласиться с этим утверждением по той причине, что травяная лягушка на территории Республики Башкортостан, например, практически отсутствует; известны всего лишь несколько находок. Поэтому для «страны Урал» этот вид никак не может считаться обычным.
К тому же, если взять за основу обилия характеристику «обычного вида» представленной авторами каталога: «представители обычных видов встречаются, в характерных виду биотопах, регулярно»; то на этом основании, травяная лягушка вообще никак не должна быть отнесена к обычным видам, т.к. она регулярно не встречается. Тем более, сами же авторы каталога поместили её в табл. 2 в столбец Красной книги Башкортостана.
                                                                   Класс Рептилии
В очерке про степную гадюку авторы указывают, что наблюдали роды этой змеи, пойманной под Оренбургом, а в табл. № 1 она для Ю. Урала не указана. Не указана для Ю. Урала и живородящая ящерица, хотя в Башкирии она распространена повсеместно (Жив. мир Башкортостана, 1995).

                                                                Класс Млекопитающие
Авторы считают, что русская выхухоль редка. Однако, следуя их указаниям (Каталог.., стр. 7), что малочисленный вид это тот, которого «трудно увидеть, сложно поймать», можно понять, что русскую выхухоль (т.к. она, по словам авторов, является редким видом) легче найти и поймать, чем лесную куницу, т.к. последняя относится ими к малочисленному виду (Каталог.., стр. 134)!? Для справки: в Башкирии один охотник-любитель за сезон добывает до десятка куниц, а охотник-профессионал – более 200; выхухоли же, за последние 50 лет, не поймано ни одного экземпляра.
ььКак можно волка, обыкновенную лисицу и обыкновенную полёвку поставить в одну категорию обычный вид? В Башкирии, например, волков несколько десятков, лисиц – несколько тысяч, а обыкновенных полёвок – миллионы. То же самое и в Челябинской, и в Оренбургской областях.
Исходя из чего, авторы решили, что европейская норка не обитает на Южном Урале (табл. 1)? Ведь в Красной книге Башкортостана (2004), которой пользовались авторы, указано, что этот вид остался в восьми районах республики! И на каком основании авторы убрали этот вид в таблице 2 из Красной книги Башкортостана?

                                                                   Класс Птицы
Малый жаворонок. Авторы каталога сообщают, что он обычный вид степей. Не мешало бы уточнить им, какие степи они имеют в виду; т.к. ни в Башкирских (Валуев, 2002, 2004, 2006, 2008), ни в Челябинских (Захаров, 2006) степях этот вид ни разу не наблюдался. В Оренбургской области этот вид считается залётным (Давыгора, 2000).
Пятнистый конёк. «Вся лесная Сибирь и Дальний Восток, весь Уральский регион до 66-й параллели; вид не гнездится также в степных районах Южного Урала».
Здесь возникают два вопроса:
1) Если «вид не гнездится ТАКЖЕ в степных районах Южного Урала», то следует понимать, что он не гнездится и во «всей Сибири и Дальнем Востоке, всём Уральском регионе до 66-й параллели».
2) С какой стороны «до 66-й параллели» гнездится этот вид: с южной или северной? Причём, если этот вид не гнездится по какую-либо сторону, то нельзя говорить, что он обитает по всему Уральскому региону.
Белая трясогузка. «Всюду обычная, но малочисленная птица».
Чьи данные по обилию этого вида на Южном Урале использовали авторы? В Челябинской области В.Д. Захаров (2006) оценивает её численность в 775 тыс. особей; в Башкирии она практически всюду многочисленна (Валуев, 2003, 2013).
Кедровка. «При отсутствии орехов питается ягодами, семенами других хвойных деревьев и животной пищей».
На Ю. Урале, по крайней мере, кедровки питаются и желудями (Валуев, 2008). Причём они в осенне-зимний период являются основным кормом этих птиц.
Оляпка. «Добывают пищу, ныряя против течения в воду», «В стоячую и медленно текущую воду нырять не могут, т.к. вода их выталкивает».
Видимо, ни авторы, ни рецензент никогда не наблюдали за этими птицами, иначе они бы знали, что эти птицы успешно ныряют и вниз по течению, и охотятся в стоячей воде.
Певчий сверчок. «Местами обычен».
Самые западные находки певчего сверчка, по данным рецензента (Рябицев, 2008), регистрировались в устье Иртыша. Каким образом тогда авторы «Каталога..» вводят эту птицу, в гнездящиеся виды Уральской страны, если они сами указывают: «Горы восточных склонов часто круто обрываются к низким и узким предгорьям, поэтому переходы между Уралом и Западной Сибирью резче и контрастнее» (Каталог …, стр. 5)? Поэтому певчего сверчка не только нельзя относить к категории обычный вид, но и нельзя его вносить в видовой список «страны Урал».
Индийская камышевка.
«Лесостепные и степные районы Урала …Обычный вид…».
Территория Республики Башкортостан занимает почти 50% Южного Урала. Причём здесь концентрируется около 80% лесостепи. Каким же тогда образом, авторы относят эту птицу к обычному виду, если в республике эта камышевка встречена лишь два раза (Валуев, 2001; Валуев В., Валуев К., 2010)?
Садовая камышевка.
«.. к югу от лесотундры, весь Урал до северной границы таёжной зоны. .. Редкий, местами обычный вид».
По данным В.Д. Захарова (2006) численность этого вида на Ю. Урале составляет 1,3 млн. особей; по нашим данным (Валуев, 2008) только на территории Предуралья Башкирии гнездится 350-400 тыс. особей. Причём следует оговориться, что мы при анализе численности употребляли понижающий коэффициент (Валуев, 2004а, 2006а, 2012); а если бы его не применяли, то, по методике Ю.С. Равкина (1967) численность этой птицы перешла бы рубеж в миллион экземпляров.
Так каким же образом, вид численностью в несколько особей (индийская камышевка) является обычным, а численностью в сотни тысяч (садовая камышевка) – редким «местами обычным»?
Болотная камышевка.
б«Средний и Южный Урал от Челябинска до Нижнего Тагила».
Странное утверждение, т.к. этот вид гнездится по всему Ю. Уралу (Давыгора, 2000; Захаров, 2006; Валуев, 2008). Причём следует заметить, что ограничивая продвижение данного вида южнее Челябинска, авторы должны были указать, что южная граница вида проходит по широте северной границы Южного Урала, а не включать весь Южный Урал в её ареал.
Тростниковая камышевка.
«Южная оконечность Урала…Редкий вид».
Обращаем внимание на то, что южной оконечностью Урала являются по авторам плато Устюрт и горы Мангышлака. Снова встаёт вопрос – правомерно ли, вид, гнездящийся только на оконечности территории длиной в 2400 км (длина горно-равнинной страны Урал), считать редким видом этой самой территории? Не стоит ли его назвать очень редким или чрезвычайно редким по А.П. Кузякину (1962), чтобы понять разницу между этим видом и видами, обитающими на большей части рассматриваемой территории, но редко встречающимися? Кстати, пеночку-зарничку, которая, по данным авторов, обитает только в Приполярном и Северном Урале, они считают обычным видом «страны Урал».
На этом, видимо, придётся остановиться, иначе рецензия по объёму превысит сам «Каталог…», ибо уже достаточно ясно показана неинформированность авторов и рецензента «Каталога…» в вопросах распространения животных на Урале.

Виды, не указанные для Южного Урала:
Во «Введении» авторы сообщают, что: «В таблице указано нахождение видов только в гнездовое время»; т.е. не обязательно гнездящиеся или выводящие потомство. Ниже указано, сколько и каких видов не указано авторами «Каталога ..» для территории Ю. Урала.
Рыбы (2 вида) – вьюн и налим (Животный мир Башкирии, 1977; Животный мир Башкортостана, 1995)
Рептилии (2 вида) – живородящая ящерица и степная гадюка (Хабибуллин, 2001, 2003).
Птицы (33 вида):
Чёрный аист (Нехорошков, 1983; Валуев, 1989), белолобый гусь (Валуев, 2003а), гоголь (Валуев, 2011, 2012а), турпан (Валуев В., Валуев К., 2003; Валуев, 2004в), средний крохаль (Валуев, 2003а), белая куропатка (Валуев В., Валуев Д., 2004; Валуев, 2007, 2011а), хрустан (Валуев, 2005а, 2007б), мородунка (Валуев, 2003а; Загорская, 2013), круглоносый плавунчик (Валуев, 2006б), кулик-воробей (Валуев, 2007а), средний кроншнеп (Валуев, 2005; Мигун, Захаров, 2005; Валуев В., Валуев К., 2011), восточная клуша (Валуев, 2006в, 2008а, 2010а), белоспинный дятел (Валуев, 2005б, ), горная трясогузка (Баянов и др., 2005), пятнистый конёк (Валуев, 2007в), кукша (Валуев, 2009), кедровка (Подольский, Садыков, 1983), крапивник (Валуев, 2001а; Торгашов, 2004; Валуев и др., 2006), лесная завирушка (Валуев, 2003б), пятнистый сверчок (Гашек, 2003), вертлявая камышевка (Валуев, 1989а; Загорская, 2012), пеночка-трещотка (Валуев, 2004г, 2011б), зелёная пеночка (Баянов, Валуев, 2006; Валуев, Ахметкиреева, 2012; Валуев, 2013а), желтоголовый королёк (Захаров, 1998; Алексеев, 2006; Валуев и др., 2008), малая мухоловка (Валуев, 2010), горихвостка-чернушка (Валуев В., Валуев К., 2001; Торгашов, 2004; Валуев, 2012в), синехвостка (Ильичёв, Фомин, 1988), пёстрый дрозд (Валуев и др, 2007), черноголовая гаичка (Валуев, Полежанкина, 2007), московка (Алексеев, 2006; Валуев, 2012г), клёст-еловик (Валуев, 2008), белокрылый клёст (Багаутдинова, 2003) и обыкновенный снегирь (Алексеев, 2006).
Млекопитающие (2 вида).
Узкочерепная полёвка (Валуев, 2008) – в очерке о канюке сообщается, что у одного из вскрытых хищников в желудке обнаружена практически не переваренная узкочерепная полёвка.
Европейская норка (Красная книга Республики Башкортостан, 2004).
Итак, всего не указано 39 видов.
Совсем не фигурируют в «Каталоге…» 8 видов – розовый пеликан (Валуев, 2004г, 2008б), дрофа (Давыгора, 2000; Валуев, 2005в), барабинская чайка (Валуев, 2008а), белощёкая крачка (Валуев, 1989б, 1995), орлан-долгохвост (Валуев, 2004б; 2012б), зелёный дятел (Валуев, 2008), чёрная ворона (Валуев и др., 2007), серый снегирь (Валуев, 2009а; Валуев и др., 2006а).
Дрофа фигурирует в таблице № 2 (списке видов занесённых в Красные книги регионов), однако отсутствует и в очерках, и в таблице № 1, в которую внесены виды, обитающие в «стране Урал».
Итого, только для территории Республики Башкортостан, входящую в Южный Урал, авторами потеряно (не найдено) 47 видов – более 10% от фауны «страны Урал».
В таблице № 2 в ссылке на Красную книгу Республики Башкортостан (2004) не отмечено 11 следующих видов: чернозобая гагара, серощёкая поганка, большая выпь, чёрный аист, малый лебедь, степной лунь, золотистая ржанка, кулик-сорока, черноголовый хохотун, ночница Наттерера, европейская норка. Это более 13% списка редких видов животных, не учитывая занесённых в аннотированный перечень таксонов.
Сапсан отнесён к виду, с которым «возможны только единичные встречи в связи с малочисленностью вида». Если бы авторы прочитали хотя бы несколько работ В.А. Валуева (2002, 2012д), то узнали бы, что в горах Башкирии сапсан уступает в численности только чёрному коршуну и канюку, и стал гнездиться уже на территории Предуралья.
Рябчик в таблице № 1также отнесён к виду, с которым «возможны только единичные встречи в связи с малочисленностью вида». Это тем более удивительно, что в очерке под номером № 173 он назван обычным осёдлым видом. Для справки: рябчик в Башкирии является охотничьим видом. В.Д. Захаров (2006) оценивает его численность на Ю. Урале в 85-100 тыс. птиц.
В очерке про чёрного жаворонка указано, что он зимой кочует по степи; в таблице № 1 он указан как вид, не остающийся на зиму.

                                                                           ОПЛОШНОСТИ
Очерк называется «Рогатый жаворонок», а в тексте: 1) « СТЕПНЫЕ жаворонки кочуют в пределах гнездового ареала.. Зимует в степях и пустынях». Кто из этих видов остаётся на зиму – не понятно. 2) К тому же, в таблице № 1 и рогатый и степной жаворонки указаны как виды, не остающиеся на зиму.
Оляпка. Авторы указывают, что этот вид населяет «.. горные участки всего Урала, от Полярного до Южного».
По данной информации можно понять, что оляпка гнездится только на Среднем Урале, а это не так – она встречается по всему горному Южному Уралу.
Росомаха. «Питается крупными животными, от больного оленя до зайца». Неужели слово «больной» определяет размер? Разве заяц является животным не среднего размера, а крупного?
Очень примечательно деление раздела «Дополнительная литература» на подразделы: «Рыбы», «Амфибии и рептилии», «Птицы», «Млекопитающие» и …… «Позвоночные животные»!!!
В разделе «Животные Красных книг Уральского региона» таблица № 1, название которой противоречит названию раздела, а именно – «Распределение позвоночных животных в пределах горно-равнинной страны Урал». Причём перечень животных приведённых в таблице не даёт усомниться в правильности её названия, т.к. вряд ли кто сможет утверждать, что щука, плотва, домовая мышь, серая крыса и т.п. являются видами, занесёнными в Красные книги Уральских регионов. Стало быть, сам раздел назван неверно.
В таблице № 2 «Позвоночные животные Красной книги Российской федерации и регионов Урала» некоторые значения категорий редкости заключены в скобки; но что эти скобки обозначают, авторы не указали. Если учесть, что эти скобки обозначают то же самое, что и в таблице № 1, т.е. «возможность только единичных встреч (регистрации) в связи с малочисленностью вида», то получается абсурд, т.к. в Красных книгах каждый вид малочислен.

АНАЛИЗ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
Авторы «Каталога…», описывая животный мир Южного Урала, сослались на одну небольшую статью любителя птиц О.А. Торгашова «К фауне птиц национального парка «Башкирия»», состоящую из 4,5 страниц; причём неправильно указали страницы: 178-181. На самом деле статья заканчивается на 182 странице. Публикация В.Н. Алексеева занимает лишь 13 страниц (с 5 по 18), а не 112 (с 5 по 117), как утверждают авторы «Каталога …» в литературном списке. Если учесть, что данные статей этих авторов не соответствуют данным в очерках и таблицах «Каталога ..»,то становится ясно, что авторы «Каталога…» данными статьями не пользовались.
Удивительно, почему авторы не ознакомились с диссертацией С.А. Нехорошкова и его работами (Нехорошков, 1983, 1989), который посвятил их птицам именно национального парка «Башкирия»? Ведь там намного больше данных, чем в краткой статье О.А. Торгашова.
Почему они отвергли работы более десятка авторов, среди которых имеются монографии, посвящённые животным Ю. Урала (часть из них представлена в списке литературы данной рецензии)?
Вызывает недоумение и то, каким образом «Красная книга» может являться основным источником «Каталога…»? Удивляет и то, зачем нужно было авторам разделять список литературы на основную и дополнительную?
Таким образом, по словам самих же авторов «Каталога …»: «В списке основной литературы указаны книги, использованные при составлении очерков и таблицы» (стр. 8), получается, что данные по Южному Уралу – есть не что иное, как фикция; т.к. авторы ни разу не проводившие работы на Ю. Урале при написании данного труда использовали только две работы по редким видам рыб, амфибий и рептилий Оренбургской области и две небольшие статьи по двум ООПТ; и не пользовались никакими другими научными публикациями, кроме Красных книг.

                                                                          ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Не находит ответа вопрос, зачем в столь коротких очерках авторы знакомят читателя с биологией представителей вида, обитающих за тысячи километров от Урала (например, освещается количество кладки горихвостки-чернушки в Европе; или то, что чёрный дрозд в Западной Европе живёт оседло)?
На странице 8 «Каталога…» авторы указывают: «Применение справочника при подготовке экспедиции рассмотрим на примере гипотетической экспедиции..». Читая далее понимаешь, что пользование «Каталогом…» в полевых условиях не предусмотрено, т.к. вся работа с ним заключается лишь в выписывании пользователем видов, которые встречаются (по данным «Каталога…») на той территории, куда направляется пользователь. Исходя из вышеприведённых нами данных, пользователь не сможет выписать 47 видов позвоночных животных, обитающих на Южном Урале, если он туда поедет. Авторы указывают: «Выписываем номера и русские названия видов животных, которые населяют регион в летнее время и круглогодично».
Здесь возникают сразу три вопроса.
1. Для чего выписывать номера?
– Чтобы их запоминать? Для чего?
– Чтобы по ним найти очерк про вид? Но тогда зачем выписывать номер?
– в таблице № 1 указаны виды или населяющие регион в летнее время или круглогодично; зачем следовало на это обращать внимание пользователя, если другого варианта нет? В любом случае выписываемый вид попадает в ту или в другую категорию.
2. Зачем нужно было уточнять, что выписывать следует русские названия, если других названий в каталоге нет?
3. Почему при подготовке к экспедиции, студентов не обучают латинским названиям видов?
Далее (на той же странице) авторы наставляют пользователя: «Затем .. анализируем очерки: вероятность встречи вида (чем реже вид, тем меньше возможность его увидеть)».
Здесь опять возникают вопросы.
1. Какие критерии «вероятности» подразумевают авторы, не такие ли:
– «обычный вид» – большая вероятность;
– «достаточно обычный» – достаточно большая вероятность;
– «более обычный» – вероятность более большой;
– «редкий вид» – малая вероятность;
– «малочисленный вид» – более малая вероятность;
– «немногочисленный вид» – вероятность меньшая малой;
– «редчайший вид» – наименьшая малой вероятности;
– «обычный, местами редкий» – большая вероятность, местами малая?
2. Редкий вид, по нашему мнению, – это не значит, что он распространен равномерно по всей территории с одинаковым обилием. Например, на территории Башкирии овсянка-ремез является редким видом, а грач обычным. Но это не значит, что если пользователь каталога приедет в окрестности хребта Бахты в Белорецком районе, то у него будет мало шансов встретиться с этой овсянкой и много – с грачом. Наоборот, он почти на каждом шагу будет наблюдать овсянку-ремез, и ни разу не увидит грача.
В следующем предложении, условия, которые авторы рекомендуют при подготовке пользователя к экспедиции: «Для птиц следует выделять место расположения гнезда», вообще являются не выполнимыми. Каким образом, пользователь, при выписке номеров и названий птиц, будет выделять «место расположения гнёзд»? На карте района, на котором он ещё не был, должен поставить крестик на месте предполагаемого им расположения гнезда? Кому это нужно и для чего?
Далее авторы указывают: «Из таких справочников выписываются основные признаки животных, поведенческие особенности».
Опять непонятно:
1. Зачем переписывать каталог и справочники? Не проще ли их купить, сканировать или скопировать?
2. Какие основные признаки можно выделить у прудовой и водяной ночниц, например?
3. Какими поведенческими особенностями отличаются живородящая ящерица от прыткой? И каким образом пользователь каталога может заметить эти особенности, если он увидел на 2-3 секунды ящерицу? Даже если допустить, что студент поймал ящерицу –по каким поведенческим особенностям он узнает к какому виду она принадлежит?
В каком очерке «Каталога…», или в каком определителе указана разница в поведении речной и полярной крачки или обыкновенной полёвки от домовой мыши? Если этого нет в определителях «Свердловской области… приводятся в основной литературе (Каталог.., стр. 9)», то зачем давать студентам такие невыполнимые задачи?
Что касается предполагаемого качества практических работ студентов, которые будут пользоваться этим каталогом. Приведём аналог примера авторов «гипотетической экспедиции» (Каталог.., стр. 8) и создадим вторую группу студентов, которую отправим на Южный Урал в район хребта Б. Калу. Как же будут пользоваться каталогом студенты этой группы?
Итак, они пришли в район хребта; открыли каталоги. Что же они в них видят? Предлагаем дословный текст авторов из «Каталога.., стр. 9», в котором жирным шрифтом будем вставлять вид животного и место проведения экспедиции, который может встретиться на Ю. Урале, а в скобках курсивом – вид и место проведения экспедиции, указанный авторами в этом примере. Итак. «Например, в середине лета на (Полярном) Южном Урале в сумерках летней ночи можно увидеть летучую мышь. Не вызывает сомнений её видовая принадлежность – (северный кожанок) перечень из 11 видов летучих мышей».
И как каталог поможет пользователю определить это животное хотя бы до рода (говорить о виде совсем не приходится). А что может сказать о тех птицах, которые летают вокруг него на хр. Бол. Калу? Да если, к тому же, этими птицами являются зелёная пеночка, клёст-еловик, кедровка и московка, например, которые вообще не указаны для Ю. Урала?

    Таким образом, подводя итоги анализа «Каталога…» можно сказать, что ни критерии численности видов, ни данные об их биологии (например: варакушка любит тропинки, береговая ласточка питается только летающими насекомыми) и распространении, не говорят об истинном положении состояния позвоночных животных на Урале.
Данную публикацию, во избежание становления ложного представления о животных Урала, следует немедленно изъять из обращения.

                                                                       Литература:
Алексеев В.Н. 2006. Птицы Южно-Уральского заповедника // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во «Екатеринбур». С. 5-18.
Багаутдинова З.Т. 2003. Птицы Башкирского заповедника // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во «Академкнига» Екатеринбург. С. 8-26.
Баянов М.Г., Валуев В.А., Юмагужин Ф.Г. 2005. Птицы долины реки Белой в заповеднике «Шульган-Таш» // Современные тенденции в биологических науках. Материалы Всероссийской научно-практич. конф. 15-16 сентября 2005 г. Бирск. С. 161-167.
Баянов М.Г., Валуев В.А. 2006. Орнитофауна Белоозёрского и Елановского госзаказников по охране животного мира // Изучение заповедной природы Южного Урала. Сборник научных трудов. Уфа, издательский дом ООО «Вилли Окслер». С. 211-218.
Валуев В.А. Птицы из Красной книги Башкирской АССР. 1989. // Распространение и фауна птиц Урала: Материалы к региональной конференции / ИЭРиЖ УрО АН СССР; Оренбург. гос. пед. ин-т им. В.П. Чкалова. Оренбург. С. 8.
Валуев В.А. Некоторые результаты изучения редких видов птиц Башкирии. 1989а. // Всес. совещ. по проблеме кадастра и учёта жив. мира. Уфаа. Ч. 3. С. 36-37.
Валуев В.А. К орнитофауне БАССР. 1989б. // Распространение и фауна птиц Урала. Свердловск. С. 29-30.
Валуев В.А. 1995. Орнитологические находки в Башкирии // Орнитология. Изд. МГУ. Вып. 26. С. 177.
Валуев В.А. 2001. Новые данные по авифауне лесостепных районов Предуралья Башкортостана // Итоги биологических исследований. Вып. 7. Сборник научных трудов. Уфа, РИО БашГУ. С. 51-54.
Валуев В.А. 2001а. Дополнительные сведения о редких птицах Башкирии // Итоги биологических исследований. Вып. 7. Сборник научных трудов. Уфа, РИО БашГУ. С. 54.
Валуев В.А. 2002. К авифауне лесостепи Предуралья Башкирии // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во «Екатеринбург». С. 69-71.
Валуев В.А. 2002. Распространение хищных птиц на участке широтного течения реки Белой // Биоразнообразие и биоресурсы Урала и сопредельных территорий: Материалы II международной конференции. Оренбург, изд-во ОГПУ. С. 151-153.
Валуев В.А. 2003. К распространению трясогузок в Башкирии // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург, изд-во Уральского университета. С. 71-73.
Валуев В.А. 2003б. Обзор некоторых редких видов птиц Башкирии // Охрана растительного и животного мира Поволжья и сопредельных территорий // Материалы всероссийской научной конференции. Пенза, 2003а. С. 66-69.
Валуев В.А. Новые данные по авифауне лесостепных районов Предуралья Башкортостана // Итоги биологических исследований. Вып. 7. Сборник научных трудов. Уфа, РИО БашГУ. С. 51-54.
Валуев В.А. 2004. Птицы северо-восточной области Башкортостана // Орнитологический вестник Башкортостана: Сборник статей. Уфа: РИО БашГУ. С.2 – 9.
Валуев В.А. 2004а. Экстраполяционный коэффициент как дополнение к учёту численности птиц по методике Ю.С. Равкина (1967) для территорий со значительной ландшафтной дифференциацией // Вестник охотоведения. М., 2004а. Т.1, № 3. С. 291-293.
Валуев В.А. К фауне птиц рыборазводных прудов Фёдоровского района Башкортостана // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург, изд-во Уральского ун-та. С. 44-49.
Валуев В.А. 2004в. Обзор летней орнитофауны Предуралья и Южного Урала Башкортостана // Вестник Башкирского университета. № 1. Уфа. С. 35-41.
Валуев В.А. 2004г. Обзор летней орнитофауны Предуралья и Южного Урала Башкортостана // Вестник Башкирского университета. № 1. Уфа. С. 35-41.
Валуев В.А. 2005. К распространению южного подвида среднего кроншнепа Numenius phaeopus alboaxillaris Lowe в Башкортостане // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург, изд-во Уральского ун-та. С. 41-43.
Валуев В.А. 2005а. Кулики (Limicoli) Башкортостана // Вестник Башкирского университета. № 2. Уфа. С. 48-55.
Валуев В.А. 2005б. К Дятлообразным Piciformes Башкортостана // Орнитологический вестник Башкортостана. Вып. 2. Уфа, РИО БашГУ. С. 1-4.
Валуев В.А. 2005в. К Журавлеобразным Башкортостана // Животный мир Южного Урала и Северного Прикаспия. Оренбург, изд-во «Оренбургская губерния». С. 141-144.
Валуев В.А. 2006. К семействам Ласточковые, Жаворонковые, Трясогузковые и Сорокопутовые Башкортостана // Вестник Башкирского университета. № 1. С. 48-54.
Валуев В.А. 2006а. О необходимости использования экстраполяционного (или понижающего) коэффициента // Проблемы Красных книг регионов России: Материалы межрегион. науч.-практ. конф. (30 ноября-1 декабря 2006 г., Пермь) / Перм. ун-т. Пермь. С. 234-236.
Валуев В.А. 2006б. Эколого-фаунистическая характеристика куликов Башкортостана и проблема их охраны. Диссертация на соискание ученой степени кандидата биологических наук. Уфа. 183 с.
Валуев В.А. 2006в. К семейству Чайковые (Laridae) Башкортостана // Зоологический журнал. № 7. М. С. 865-870.
Валуев В.А. 2007. Изменение орнитофауны Маканского водохранилища // «Экологические аспекты сохранения биологического разнообразия Национального парка «Башкирия» и других территорий Южного Урала»: сборник научных статей. Уфа, «Информреклама». С. 168-169.
Валуев В.А. 2007а. Экология куликов Башкортостана и аспекты их охраны. Уфа: Гилем. 156 с.
Валуев В.А. 2007б. Фауна куликов Башкортостана и её изменения // Тезисы докладов VII Международного совещания «Достижения в изучении куликов Северной Евразии». Мичуринск, Мичуринский гос. пед. ун-т. С. 14-15.
Валуев В.А. 2007в. К послегнездовому периоду пойменного орнитокомплекса Южного Урала // Горные экосистемы и их компоненты: Тр. междунар. конференции. Часть 1. М., Т-во научных изданий КМК. С. 119-121.
Валуев В.А. Экология птиц Башкортостана. Уфа: Гилем, 2008. 712 с.
Валуев В.А. Крупные белоголовые чайки Башкортостана // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та. С. 18-21.
Валуев В.А. 2008б. Обзор распространения птиц Башкортостана: отряды Гагарообразные, Поганкообразные, Пеликанообразные и Аистообразные (1840-2007 гг.) // Волжско-Камский орнитологический вестник. Вып. 1. Чебоксары, ИП Кувшинская В.Г. С. 12-16.
Валуев В.А. Птицы семейств Oriolidae, Sturnidae, Corvidae, Bombycillidae, Cinclidae, Troglodytidae и Prunellidae, обитающие на территории Башкортостана // Вестник Башкирского университета. Т 14. № 1. Уфа. С. 76-79.
Валуев В.А. 2009а. Обзор распространения и численности птиц семейств: Воробьиные, Вьюрковые и Овсянковые // Волжско-Камский орнитологический вестник. Чебоксары. Вып. 3. С. 4-9.
Валуев В.А. 2010. Орнитофауна поймы Таналыка в среднем и нижнем течении // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург, изд-во Уральского университета. С. 34-35.
Валуев В.А. 2010а. Интегрированный показатель природоохранной значимости (R) птиц отряда Воробьинообразные по его возрастанию (на 2009 г.) // Редкие и исчезающие виды животных и растений Республики Башкортостан: Материалы ведения Красной книги Республики Башкортостан за 2009 год. Вып. 1. Уфа, РИЦ БашГУ. С. 13-14.
Валуев В.А. 2011. Орнитофауна озера Каряжное и его окрестностей (Чишминский район Республики Башкортостан) // Башкирский орнитологический вестник. Вып. 9. Уфа, РИЦ БашГУ. С. 3-4.
Валуев В.А. 2011а. Сокращение численности птиц в Республике Башкортостан // Сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции «Перспективные инновациии в науке, образовании, производстве и транспорте 2011». Т. 24. Одесса. С. 77-79.
Валуев В.А. 2011б. Динамика обилия птиц семейства Sylvidae в горах Башкортостана // Вестник ОГУ. № 12. Декабрь 2011 г. Оренбург. С. 40-41.
Валуев В.А. 2012. “За” и “Против” “понижающего” коэффициента // Сборник научных трудов SWorld. Материалы международной научно-практической конференции “Научные исследования и их практическое применение. Современное состояние и пути развития ‘2012”. Т. 31. Вып. 3. Одесса: КУПРИЕНКО. Цит. 312-103. С. 36-43.
Валуев В.А. 2012а. К гнездованию обыкновенного гоголя и черноголового чекана в Предуралье Башкирии // Редкие и исчезающие виды животных и растений Республики Башкортостан: Материалы ведения Красной книги Республики Башкортостан за 2012 год. Вып. 4, Уфа, РИЦ БашГУ. С. 15-17.
Валуев В.А. 2012б. Орлан-долгохвост в Башкирии // Редкие и исчезающие виды животных и растений Республики Башкортостан: Материалы ведения Красной книги Республики Башкортостан за 2012 год. Вып. 4, Уфа, РИЦ БашГУ. С. 18.
Валуев В.А. 2012в. К биологии горихвостки-чернушки на территории Башкирии // Башкирский орнитологический вестник. Уфа, РИЦ БашГУ. Вып. 10. С. 7-8.
Валуев В.А. 2012г. К орнитофауне среднего течения реки Арей (Башкирия) // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Вып. 17. Екатеринбург, изд-во Урал. ун-та. С. 17-20.
Валуев В.А. 2012д. Об изменении статуса кречета, балобана и сапсана в Красной книге Республики Башкортостан // Редкие и исчезающие виды животных и растений Республики Башкортостан: Материалы ведения Красной книги Республики Башкортостан за 2012 год. Вып. 4. Уфа, РИЦ БашГУ. С. 19-20.
Валуев В.А. 2013. Сезонная динамика обилия трясогузок Уфимского района Башкирии в 2013 г. // Сборник научных трудов SWorld. Материалы международной научно-практической конференции “Научные исследования и их практическое применение. Современное состояние и пути развития ‘2013”. Выпуск 3. Том 44. Одесса, КУПРИЕНКО. Цит: 313-0300. Стр. 51-54.
Валуев В.А. 2013а. К орнитофауне поймы нижнего течения реки Уршак (Башкирия) // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Вып. 18. С. 11-16.
Валуев В.А., Ахметкиреева Т.Т. 2012. Питание зелёной пеночки Phylloscopus trochiloides и зарнички Phylloscopus inornatus в Башкирии // Сборник научных трудов SWorld. Материалы международной научно-практической конференции «Научные исследования и их практическое применение. Современное состояние и пути развития ‘2012». Вып. 4. Т. 45. Одесса: КУПРИЕНКО. Цит. 412-1130. С. 107-108.
Валуев В.А., Валуев Д.В. 2004. Весенняя авифауна Башкирского Зауралья // Сибирская зоологическая конференция. Новосибирск. С. 112-113.
Валуев В.А., Валуев К.В. 2001. Новые наблюдения редких птиц в Башкирии // Итоги биологических исследований. Вып. 6. Уфа. Изд. Башкирск. ун-та. С. 161-163.
Валуев В.А., Валуев К.В. 2003. К редким видам птиц Башкирии // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург. С. 73-74.
Валуев В.А., Валуев К.В. 2010. Индийская и тростниковая камышевки в Башкортостане // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета. С. 36-37.
Валуев В.А., Валуев К.В. 2011. Орнитофауна поймы среднего течения р. Малый Кизил // Башкирский орнитологический вестник. Вып. 9. Уфа, РИЦ БашГУ. С. 6-7.

Валуев В.А., Полежанкина П.Г. 2007. К орнитофауне горной части Южного Урала // Горные экосистемы и их компоненты: Тр. междунар. конференции. Часть 1. М.: Т-во научных изданий КМК. С. 122-125.
Валуев В.А., Артемьев А.И., Валуев Д.В. 2006. Орнитофауна хребта Ирендык // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета. С. 39-41.
Валуев В.А., Артемьев А.И., Валуев Д.В. 2006а. К редким видам птиц Башкортостана // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета. С. 42-44.
Валуев В.А., Полежанкина П.Г., Алексеев В.Н. 2007. Дополнение к редким видам птиц Башкортостана // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета. С. 33-35.
Валуев В.А., Полежанкина П.Г., Алексеев В.Н. 2008. К обилию летней орнитофауны Белорецкого района Республики Башкортостан // Труды Южно-Уральского государственного природного заповедника. Вып 1. Уфа, Принт+. С. 304-306.
Валуев В.А., Полежанкина П.Г., Валуев Д.В. 2007б. К гнездованию чёрной вороны в Башкирии // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та. С. 36.
Гашек В.А. 2003. Заметки по авифауне окрестностей посёлка Ахуново (Зауральская Башкирия) // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во «Екатеринбург». С. 78-80.
Давыгора А.В. 2000. Орнитологическая фауна Оренбургской области. Оренбург: Изд-во ОГПУ. 84 с.
Животный мир Башкирии. 1977. Уфа: Башкирское книжное изд-во. 344 с.
Животный мир Башкортостана. 1995. Уфа: Китап. 312 с.
Загорская В.В. 2012. К распространению вертлявой камышевки в Башкирии // Редкие и исчезающие виды животных и растений Республики Башкортостан: Материалы ведения Красной книги Республики Башкортостан за 2012 год. Вып. 4, Уфа, РИЦ БашГУ. С. 24-25.
Загорская В.В. 2013. Новая встреча мородунки Xenus cinereus в Предуралье Башкирии // Башкирский орнитологический вестник. Вып. 11, Уфа: РИЦ БашГУ. С. 9.
Захаров В.Д. 2006. Птицы Южного Урала. (видовой состав, распространение, численность). Екатеринбург; Миасс: ИГЗ УрО РАН. 228 с.
Захаров В.Д. 1998. Биоразнообразие населения птиц наземных местообитаний южного Урала. Миасс: ИГЗ УрО РАН. 158 с.
Ильичёв В. Д., Фомин Е. В. 1988. Орнитофауна и изменение среды (на примере Южно-Уральского региона). М.: Наука. 247 с.
Красная книга Республики Башкортостан. 2004. Т. 3. Уфа: Башкортостан. 180 с.
Кузякин А. П. 1962. Зоогеография СССР // Учен. зап. Моск. обл. пед. ин-та им. Н. К. Крупской, Т. 109. С. 3-182.
Мигун Н.Н., Захаров В.Д. 2005. Средний кроншнеп (Numenius phaeopus alboaxillaris) на Южном Урале // Животный мир Южного Урала и Северного Прикаспия. Оренбург: Изд-во «Оренбургская губерния», 2005. С. 177.
Нехорошков С.А. 1983. Орнитофауна Нугушского водохранилища и перспективы организации национального парка // Практическое использование и охрана птиц Южно-Уральского региона. М. С. 35.
Нехорошков С.А. 1989. К летнему населению птиц природного парка «Башкирия» (Южный Урал) // Всесоюзное совещание по проблеме кадастра и учёта животного мира. Уфа, Башкирское книжн. изд-во. С. 177-180.
Подольский А.Л., Садыков О.Ф. 1983. Орнитокомплекс Иремельского массива // Практич. использов. и охрана птиц Южно-Уральск. региона. М.. С. 52-54.
Равкин Ю.С. 1967. К методике учёта птиц в лесных ландшафтах // Природа очагов клещевого энцефалита на Алтае. Новосибирск, Наука. С. 66-75.
Рыжановский В.Н., Богданов В.Д. Каталог позвоночных животных горно-равнинной страны Урал: аннотированный список и региональное распределение. Справочное пособие. Екатеринбург: Гощицкий, 2013. 172 с.
Торгашов О.А. 2004. К фауне птиц национального парка «Башкирия» // Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во «Екатеринбург». С. 178-182.
Хабибуллин В.Ф. 2001. Фауна пресмыкающихся Республики Башкортостан. Уфа: Изд-во Башкирского ун-та. 128 с.
Хабибуллин В.Ф. 2003. Земноводные и пресмыкающиеся Республики Башкортостан. Уфа: Изд-во Башкирского ун-та. 80 с.

Валуев В.А.

ValuyevVA@bsu.bashedu.ru

Уралэкология. Природные ресурсы-2005. Всероссийская начн.-практич. конф. Уфа, 2005. С. 157-158.

Практика созданий заповедных территорий показала, что их недостаточно для сохранения редких видов. Конечно же, какое-то поголовье определённых видов, в своей массе обычных для региона, будут чувствовать себя в безопасности. Но сохранят ли существующие заповедники и заказники все редкие виды? Наши многолетние исследования показали, что не сохранят. И причина довольно проста. Многие редкие виды обитают рядом с человеком. Такие редчайшие для Башкортостана птицы как осоед, орлан-белохвост, могильник, змееяд, степной и луговой луни, степная пустельга и многие другие виды различных отрядов живут в антропогенных ландшафтах – в основном в окрестностях деревень. Специалисты Башкирского республиканского орнитологического общества определили, что среди птиц насчитывается 87 редких видов, которые встречаются вне существующих заповедных территорий. Их жизнь подвергается существенному риску. Так, в августе 2004 г. в окрестностях д. Воскресенское Кугарчинского района расстрелян весь выводок огаря. Птенцам не дали даже встать на крыло. Исключительный случай – большые бакланы вернулись впервые за 100 лет на территорию Башкортостана. Но тут было одно «но» – птицы появились на частных рыборазводных прудах. В последующие года там встречалось по одной особи. До сих пор не ясно, кто же их стрелял – охотники или работники хозяйства. Фильтрационные пруды различных производств, особенно сахарных заводов, служат прибежищем для многих видов животных, как в репродуктивный период, так и на миграциях, в том числе и для чрезвычайно редких видов – таких, например, как ходулочник, мородунка, гаршнеп. Берега этих прудов усеяны гильзами.

О том, что основная цель природных парков «Асли-Куль» и «Кандры-Куль» в настоящее время не достигнута, справедливо заметил А.А. Фаухутдинов (2005). Мы наблюдали в ночь на 1 мая 2003 г. на оз. Асли-Куль «праздник огней». Местные жители при свете фонарей заготавливали идущую на нерест щуку. Зато приехавший утром инспектор настоятельным тоном потребовал, чтобы мы перенесли палатку на 10 м дальше от озера, так как это охраняемая территория. По его отъезде спутник инспектора накачал резиновую лодку и средь бела дня стал проверять сети. 10 и 11 июля 2004 г. на оз. Кандры-Куль местные жители спокойно проверяли сети. Причём, запутавшимся в них птицам они отрывали головы, а трупы выкидывали в воду. Вышеперечисленные факты не являются голословными – всё случаи браконьерства сняты на видео. При моей беседе с заместителем директора парка «Кандры-Куль» и бухгалтером, я пытался объяснить, что действия браконьеров не только подрывают фаунистический состав подведомственной им территории, но и отравляют воду (в которой купаются тысячи людей) трупным ядом. При этой беседе выяснилось, что сотрудники парка боятся конфликтовать с браконьерами потому, что те угрожают сжечь их дома. Поэтому мы солидарны с А.А. Мулдашевым и Б.М. Миркиным (2005), что предстоит колоссальная работа с населением по изменению его отношения к своей же природе, а также с тем, что надо стимулировать местных жителей каждого ОПТ.

Мы предлагаем следующие дополнительные действия по сохранению биоразнообразия.

1. Ввести понятие «Малые охраняемые зоны» (МОЗ), размером до 1 км?, где запрещена охота. Срок сохранения заповедности для этих зон должен составлять не менее 3-х лет. Они помогут сохранить локальные гнездования редких видов птиц, которые могут попасть под выстрел неинтеллигентного охотника.

2. Запретить продажу и покупку на территории республики чучел редких животных.

3. Запретить продажу сетей.

4. Организовать мобильный центр для захвата браконьеров. Дать этому центру легко запоминающийся номер телефона.

5. Охоту в республике разрешать только по видам, а не по отрядам. Например: разрешается отстрел кряквы, тетерева, травника, фифи. Но ни в коем случае – «на водоплавающую, боровую, куликов».

6. Не выдавать разрешение на оружие, пока человек не сдаст экзамен по знанию животных. Тех, кто будет ставить положительную оценку «по блату» – привлекать к ответственности и лишать права быть экзаменатором.

7. Заключить договорные отношения с рыборазводными организациями по возмещению им ущерба. А также запретить на их территории и в их окрестностях (до 500 м) охоту.

8. Ежегодно проводить мониторинг и инвентаризацию орнитофауны.