Резанов А.Г.

ГАОУ «Московский городской педагогический университет»,

Институт Математики, информатики и естественных наук ул. Чечулина, д. 1, Москва, 119004, Россия;

E-mail: RezanovAG@mail.ru

// Башкирский орнитологический вестник. 2017. № 22. С. 65-70.

   Начну с того, что название моей статьи в рецензии Г.Ф. Галимовой (2014) «К весеннему прилету черного стрижа Apus apus» является интерпретацией рецензента. Правильное название: «Необычно раннее появление чёрного стрижа Apus apus весной в Москве». Такое ощущение, что рецензент пользовалась какой-то заготовкой, а самой статьи даже не видела. Впрочем, это только моё мнение, которое я вправе высказать.

   Теперь по сути рецензии. Что касается замечания рецензента, будто я ввожу в заблуждение своей публикацией «неискушенных читателей» — из рецензии мне стало ясно, что именно таким читателем и является студентка-дипломница (на время написания своего «произведения») Г.Ф. Галимова. Судите сами.

   Критика, принимаемого мною положения, согласно которому экстремально высокие температуры, значительно превышающие климатические нормы, положительно повлияли на активность воздушных насекомых и сдвинули сроки прилета черных стрижей в сторону более ранних, заключается в следующем: 1) на активность воздушных насекомых «влияет любая температура выше 0°С, будь то даже + 2°С; 2) несмотря на высокие температуры, стрижи прилетают в Башкирию лишь во второй декаде мая.

 К сожалению, рецензент здесь передергивает. Речь идет не просто о способности пробуждающихся насекомых ползать и понемногу летать, для чего даже невысокие температуры подойдут, а о формировании значительных концентраций аэропланктона («воздушного планктона»). Известно, что разные типы подвижности и активности насекомых ограничены различными температурными диапазонами. Так, полёт возможен в пределах более узкого температурного интервала, чем ползание. Активный полет насекомых возможен, начиная с +15°С (Cockbain, 1961; цит. по Чернышев 1996). А для формирования «воздушного планктона» наиболее благоприятны более высокие температуры — +25…+30°С (Панфилов 1969). Но допускаю, что рецензент этого просто не знает – не дочитал до конца о влиянии температурного фактора на активность насекомых.

Не совсем понятно, зачем в качестве примера рецензент приводит общеизвестный факт, что деревенская ласточка Hirundo rustica собирает с поверхности основного субстрата насекомых. Но, причем здесь стрижи, которые из-за особенностей своего зрения не могут брать пищевые объекты с земли в полёте, а в силу строения нижних конечностей не могут собирать корм, используя т.н. «пешую охоту».

   Удивительна фраза, выданная рецензентом: «…от стен каждого здания уже во второй половине апреля непрестанно, изливается (мой курсив – А.Р.) тепло». Очевидно, что изливаться может только вещество в жидком агрегатном состоянии. Далее рецензент сообщает, что на территории Башкирии в третьей декаде апреля «люди уже загорают, высаживая картофель», а стрижи почему-то еще не прилетают. Рецензент ставит под сомнение ранние прилеты стрижей (конец апреля) в Московском регионе? Причем, за последние десятилетия отмечена тенденция к более ранним прилетам — в недалёком прошлом самый ранний прилет стрижей был 5 мая (Птушенко, Иноземцев 1968). Также ссылаясь на Э.А. Эверсманна и С.В. Кирикова (Галимова 2014), которые отмечают гибель стрижей при возврате холодов, Галимова резюмирует: «Поэтому прилетать им рано – смысла нет».

   Да, стрижи гибнут, но не все – значительная часть откочевывает назад к югу. Например, подобное явление наблюдается и у родственного вида — белобрюхого стрижа (A. melba) в районе Кисловодска. Прилетевшие в конце апреля птицы (не одиночки, а десятки птиц — 25–28 апреля 2003–2004 гг. я наблюдал стаи по 15 и 30 птиц, охотящихся над котловиной), при похолодании на несколько дней отлетают назад к югу (сообщение местного орнитолога, к.б.н. В.А. Тельпова). Локальная теплая погода еще не создает условий для массового раннего прилета стрижей – нужен обширный теплый фронт на пути весенней миграции, создающий для стрижей своеобразное «экологическое русло», по которому следуют птицы, попутно добывая аэропланктон.

Рецензент безапелляционно заявляет, что «никак нельзя принять предположение А.Г. Резанова (2014) о том, что «активность воздушных насекомых сдвинула сроки прилета черных стрижей в сторону более ранних сроков». Ведь принимая точку зрения автора, следует согласиться с тем, что у стрижей имеются информаторы, которые сообщают им о состоянии их кормовой базы».

 Стрижей не зря называют «птицами погоды». Продвижение к северу теплого фронта, а с ним и воздушного планктона, создает благоприятную ситуацию для стрижей, прилетающих к нам, по общеизвестному выражению, «на спине циклона». Если рецензент откроет сводку «Птицы России» и внимательно ознакомится с очерком по черному стрижу (Люлеева 2005), то он прочтет: «Можно констатировать более ранние даты первых встреч стрижа в последние годы. Нельзя исключить, что это связано с общим потеплением климата» (с. 155). Собственно говоря, речь идет и о более ранних сроках формирования массовых скоплений аэропланктона на протяжении миграционной трассы стрижей.

   Ироничный вывод рецензента о том, что из моего предположения следует считать, что у стрижей имеются информаторы на их гнездовой территории — пример логики абсурда!

Стрижи не летят по направлению к месту концентрации «воздушного планктона» (они не регистрируют скопления насекомых с больших дистанций) и, конечно же, не нуждаются в «информаторах», хотя рецензент приписывает мне это мнение.

Миграция стрижей идёт, повторюсь, «на спине циклона» вместе с продвижением теплого фронта, создающего для птиц благоприятные кормовые условия — т.е. по своеобразному «экологическому руслу». Перемещаясь вместе с тёплым фронтом, стрижи кормятся воздушными насекомыми

  Прилёт чёрных стрижей обычно символизирует наступление теплой устойчивой погоды, хотя приземные перемещения стрижей могут проходить и при сравнительно низких температурах, но не ниже +10°С (Люлеева 2005).

   К выводу о связи прилетов стрижей с погодными условиями (а, следовательно, и с наличием для стрижей благоприятной кормовой ситуации), в результате специально исследования приходит и А.Н. Соловьев (2015): «Сроки прилета стрижей на гнездовья корректируются погодными условиями на путях пролета и в районах гнездования. Наиболее ранние даты прилета стрижей отмечаются в годы с аномальной жаркой погодой» (для Кирова – это вторая половина мая).

Далее, чтобы еще больше было сомнений по связи между ранними прилетами стрижей и кормовой базой, рецензент сообщает о многочисленных залетах целого ряда птиц в Башкирию и считает их результатом нарушения координации, как и в случае с ранними прилетами стрижей. Во-первых, сравнивать ранние прилеты и залеты не совсем корректно, поскольку это совершенно разные биологические явления, по крайней мере, если рассматривать их в формате гнездового ареала. Во-вторых, регулярные залеты в определенные регионы могут привести к расширению ареала вида, т.ч. говорить о нарушении координации для всех случаев не всегда правильно.

   Заявление рецензента, что ранние прилеты являются результатом какого-то сбоя координации, ни на чем не основано — это всего лишь предположение. Я придерживаюсь точки зрения Д.С. Люлеевой (2005), что скорее всего, здесь мы имеем дело с «передовыми» птицами, или, как их ещё можно назвать — «птицами-разведчиками».

Литература

Галимова Г.Ф. Рецензия на статью А.Г. Резанова (2014) «К весеннему прилету черного стрижа Apus apus // Материалы по флоре и фауне республики Башкортостан, 2014. С. 71–73.

Калякин М.В., Волцит О.В., Гроот Куркамп Х.… Резанов А.Г. и др. Атлас птиц города Москвы. М.: 2014. 332 с.

Люлеева Д.С. Отряд Стрижеобразные – Apodiformes, подотряд Стрижи – Apodi // Птицы России и сопредельных регионов. М.: КМК, 2005. С. 133-176

Панфилов Д.В. В мире насекомых. М.: Лесная промышленность, 1969. С. 128.

Птушенко Е.С., Иноземцев А.А. Биология и хозяйственное значение птиц Московской области и сопредельных территорий. М.: МГУ, 1968. С. 1-461.

Соловьев А.Н. Влияние температурного фактора на продолжительность гнездования черного стрижа Apus apus // Вестник ТГУ, т. 20, вып. 6, 2015. С. 1572–1578.

Чернышев В.Б. Экология насекомых. М.: Изд–во МГУ, 1996. 304 с.